Виннету - Страница 95

Я с благодарностью пожал ему руку.

– Мой краснокожий брат поймет, что не милости для убийцы прошу я. Пусть преступника настигнет суровая и страшная кара, которую он заслужил. Нельзя позволить ему убежать. Скажи, Виннету, что нам делать?

– Ноги мои скованы, – мрачно сказал вождь, – обычаи моего народа повелевают остаться с мертвыми родными и похоронить их. Только потом я смогу вступить на тропу отмщения.

– Когда будут похороны?

– Я должен посоветоваться с воинами. Мы можем или похоронить их здесь, где они умерли, или отвезти туда, где они жили. Если их тела найдут здесь последнее пристанище, на обряд погребения верховного вождя Инчу-Чуны потребуется несколько дней.

– Убийца успеет скрыться!

– Не успеет. Виннету не может пуститься в погоню, но вместо него это сделают другие. А теперь, брат, скажи, как ты очутился здесь?

Он заговорил об обычных делах и внешне казался совершенно спокойным. Я рассказал ему обо всем. Вдруг мы услышали тяжелый стон, доносящийся с места, где лежали сраженные мной грабители. Мы приблизились к ним и увидели, что один из них, раненный, как и Ншо-Чи, в грудь, еще жив и только что пришел в сознание. Вытаращив глаза, он что-то бормотал. Второй белый был мертв: пуля попала ему в сердце. Я наклонился к раненому и спросил:

– Вы узнаете, кто рядом с вами?

Казалось, он силился припомнить, что произошло, затем его глаза просветлели, и я услышал тихий голос:

– Где… где… Сантэр?

– Убежал.

– Ку…да…?

– Не знаю, но думаю, вы поможете нам. Ваши товарищи мертвы, и вам тоже осталось недолго жить. Хотя бы перед лицом смерти скажите правду. Откуда пришел Сантэр?

– Не… знаю…

– Это его настоящее имя?

– У… него… много… имен…

– Кто он такой?

– Не… знаю…

– Здесь у вас поблизости есть еще сообщники?

– Нет… нет…

– Куда вы ехали?

– Никуда… Туда… где… деньги…

– Следовательно, вы бандиты? Почему решили напасть на апачей?

– Наг… гиты…

– Но вы же ничего не знали о золоте?

– Не… знали… сначала…

Ему было трудно говорить, и я сам составил за него фразу:

– Вы услышали, что апачи едут на восток, и подумали, что у них должно быть золото?

Он кивнул в ответ.

– Поэтому решили напасть на них? Чтобы ввести нас в заблуждение, вы проскакали немного вперед, а потом вернулись?

Он опять подтвердил кивком головы.

– Потом вы поехали за нами. И подслушали нас вечером?

– Да… Сантэр…

– Так это был сам Сантэр? Он передал вам, что услышал?

– Апачи… Наггит… циль… забрать наггиты… утром…

– Я так и предполагал. Потом вы спрятались в кустах и с деревьев вели наблюдение за нами?

Ничего не ответив, он закрыл глаза.

– И решили напасть на индейцев, когда те…

Тут Виннету прервал меня:

– Брат мой, незачем больше спрашивать, этот бледнолицый никогда не ответит нам – он умер. Белые собаки хотели похитить нашу тайну, но опоздали. Мы уже возвращались, когда они, укрывшись за деревьями, открыли стрельбу. Инчу-Чуна и Ншо-Чи упали, мне пуля пробила рукав. Я выстрелил в одного из них, но тот успел спрятаться за деревом, и я промахнулся. Вторая пуля настигла его дружка. Я укрылся за скалами, и если бы ты, мой брат, не подоспел вовремя, я бы погиб. Двое наступали спереди, третий крался с тыла, я его видел, но защититься не мог. Когда услышал выстрел твоего карабина, я понял, что спасен. Теперь мой брат все знает, и давай обдумаем, как схватить Сантэра.

– Ты мне оказываешь честь, поручая поймать его?

– Да, Сэки-Лата, ты обязательно выйдешь на след подлеца.

– Не сомневаюсь. Но на поиски уйдет уйма времени.

– Нет, след искать не надо, мы знаем, куда он приведет – к их стоянке. А там растет трава, и Сэки-Лата прочитает, куда ведут его следы.

– А потом?

– Потом мой брат и десять воинов пустятся в погоню. Остальные двадцать воинов нужны для обряда погребения.

– Пусть будет так. Положись на меня, я не подведу моего краснокожего брата.

– Я знаю, Сэки-Лата сделает все так, как сделал бы я сам! Хуг!

Я крепко пожал руку Виннету, в последний раз склонился над телами Инчу-Чуны и Ншо-Чи и отправился в путь. На краю поляны я обернулся: Виннету, затянув похожую на тихие стоны траурную песнь апачей, прикрывал одеялами головы погибших. О Господи! Что я тогда почувствовал! Но я должен был действовать и поспешил назад той самой дорогой, которая привела меня сюда.

По дороге меня одолевали сомнения. Сантэру не было смысла возвращаться в лагерь, ему надо было уходить поскорее и подальше от нас. Почему бы ему не воспользоваться лошадью, которую я оставил у подножия горы? Он непременно наткнется на нее у выхода из каньона.

Представив это, я прибавил шагу, на перевале отдохнул несколько минут и бегом пустился вниз. Как я и думал, лошади на месте не оказалось. Не теряя времени на поиски следов, – впрочем, на каменистом дне ущелья их быть не могло, – я промчался по высохшему руслу реки и только в долине остановился. Здесь надо было отыскать следы. Сухая земля затрудняла поиски. Минут через десять я выбрался на более рыхлый грунт, где отпечатки копыт должны быть заметнее.

Однако меня ждало разочарование. Несмотря на самые тщательные поиски, следов я не нашел. Сантэр здесь не проезжал. Видимо, он покинул каньон значительно выше, свернув в другую сторону. Я стоял и думал, что мне делать: вернуться и искать место, где Сантэр свернул? На это уйдет много времени, чего я не мог себе позволить. И я решил поскорее добраться до лагеря.

Я мчался со всех ног. Виннету научил меня правильно, не задыхаясь и не уставая, бежать. Надо только умело переносить тяжесть тела с одной ноги на другую, и тогда можно без напряжения бежать часами. Конечно, если легкие в порядке.