Виннету - Страница 65

К оглавлению

Сэм буркнул:

– Высеки! Сэма Хокенса никто не заставит говорить!

Я не выдержал:

– Говорите, Сэм, так будет лучше!

– Ладно уж, сэр, сделаю как вы хотите. Но я все равно другого мнения.

– Итак, что стоит дороже: лошадь или страна?

– Страна.

– Значит, тот, кто отбирает землю, заслуживает смерти. К тому же вы товарищи человека, который убил Клеки-Петру. Это усугубляет вину. Воров бы мы просто застрелили, но вы еще и убийцы, поэтому перед смертью вас будут пытать у столба. Но это не полный перечень ваших злодеяний. Вы предали нас кайова?

– Нет.

– Это ложь!

– Я не лгу!

– Вы же ехали за нами, когда мы оставили ваш лагерь?

– Да.

– Значит, вы поступили как враги апачей.

– Нет. Вы нам угрожали, поэтому мы вынуждены были, согласно законам Запада, проверить, ушли ли вы действительно или нет. Вы же могли укрыться и перестрелять нас всех до единого. Поэтому мы поехали за вами.

– Почему ты не поехал один? Почему взял Шеттерхэнда?

– Чтобы научить его читать следы, ведь он новичок в этом деле.

– Если вы были мирно настроены и исключительно из-за предосторожности поехали за нами, почему вы позвали на помощь кайова?

– Ваши следы сказали нам, что ты поехал вперед. Мы поняли, ты приведешь воинов, чтобы напасть на нас.

– Вы действительно вынуждены были обратиться за помощью к кайова?

– Да.

– Вы не могли поступить иначе?

– Нет.

– Опять ложь! Чтобы уцелеть, надо было сделать то, о чем я говорил, уйти из нашей страны. Почему вы этого не сделали?

– Мы не могли уйти, не сделав работы.

– Значит, вы решили закончить грабеж и для этого заключили союз с кайова? Тот, кто натравливает на нас врагов, погибнет. Вот и еще одна причина лишить вас жизни. Кроме того, когда мы напали на кайова, вы помогали им. Разве этого не было?

– Мы поступили так, чтобы избежать кровопролития.

– Ты хочешь рассмешить нас? Разве ты не следил за нами, когда мы подходили?

– Следил.

– Разве ты не подслушивал, о чем говорили?

– Подслушивал.

– И всю ночь просидел вблизи нас? Да или нет?

– Да, это правда.

– Разве не ты провел бледнолицых на берег воды, чтобы заманить нас в ловушку, и не ты приказал кайова укрыться в лесу, чтобы потом напасть на нас?

– И то правда, но…

– Молчи! Я требую краткого ответа, а не долгой речи. Нас заманили в ловушку. Кто все это придумал?

– Я.

– На сей раз ты сказал правду. Это из-за тебя многие из наших воинов были убиты, ранены и попали в плен. Во всем виноват ты и твои товарищи. Вы заслужили смертный приговор!

– Я хотел…

– Молчи! Я не спрашиваю тебя! Великий Добрый Дух послал нам неизвестного спасителя, который помог мне и Виннету уйти на свободу. Мы прокрались к нашим лошадям, взяли тех, что были нам нужны, а остальных оставили пленным. Мы уехали, чтобы привести наших воинов и напасть на кайова. Наши воины уже торопились навстречу, они увидели следы кайова и шли за ними. Поэтому уже на следующий день я встретил их и привел с собой. И опять пролилась кровь. У нас погибли шестнадцать человек, многие воины ранены… И это еще одна причина для смертного приговора. Не рассчитывайте на помилование или пощаду и…

– Не надо нам ни пощады, ни снисходительности, мы требуем справедливости! – оборвал вождя Сэм. – Я…

– Молчи, собака! – крикнул разгневанный Инчу-Чуна. – Ты можешь говорить только тогда, когда я тебя спрошу. А я больше спрашивать не буду. Но раз ты напомнил о справедливости, тебе будет справедливость. Мы спросим и свидетеля. Вождь кайова Тангуа скажет слово. Эти бледнолицые наши друзья?

– Нет, – поспешил заверить Тангуа, на лице которого явно отражалась радость – и оттого, чти нам грозила смерть, и оттого, что он имел возможность сделать нам пакость.

– Они хотели нас спасти?

– Как бы не так! Они натравили меня на вас и подговаривали убить всех апачей, всех до единого!

Такого я не мог вынести! И хотя решил молчать, не выдержал:

– Наглая ложь! Жаль, у меня связаны руки, иначе ты бы уже валялся на земле.

– Вонючая собака! – завизжал от ярости Тангуа. – Убью тебя! – Он подскочил ко мне и замахнулся.

– Бей, ведь подлец любит нападать на беззащитных! – И, с презрением отвернувшись от него, я сказал Инчу-Чуне: – Вы говорите о допросе и справедливости? Но что это за допрос и справедливость, если нам не дают говорить! Как нам защищаться, если грозят высечь за каждое слово, кроме угодных вам? Инчу-Чуна ведет себя как несправедливый судья, ибо так ставит вопрос, что ответ на нею несет нам смерть. А когда мы хотим сказать правду, сказать то, что может нас спасти, нам затыкают рот. Нам не нужна такая справедливость. Начинайте пытки, ведь вы заранее все решили! Мы не порадуем вас стонами и криками.

– Уфф, уфф! – донесся до меня чей-то женский голос. Я узнал сестру Виннету.

– Уфф, уфф, уфф! – повторили многие апачи.

Отвагу уважают и признают все апачи даже у своих лютых врагов. Моя речь вызвала одобрение и восхищение индейцев.

– Когда я впервые встретил Инчу-Чуну и Виннету, – продолжал я, – в моем сердце проснулись любовь и уважение, ибо глаза мои увидели мужей отважных и справедливых. Но я ошибся. Они не лучше других, ибо внемлют словам лжеца и не слушают правду. Вы смогли запугать Сэма Хокенса, но я не поддамся угрозам. Я презираю тех, кто издевается над пленными, которые лишены возможности защищаться. Будь я на свободе, я бы по-другому говорил с вами.

– Собака, ты меня называешь лжецом? – рявкнул Тангуа. – Я размозжу тебе череп!

Тангуа схватил ружье и уже замахнулся на меня прикладом, но рядом с ним оказался Виннету и остановил его.